Райское дерево

ЛИДИИ БОРИСЕНКО

Лидия Борисенко должна была стать музыкантом, но, как говорится, природа взяла свое: в семье, где отец и старшая сестра – художники, она просто должна была продолжить их дело. Правда, выбор нынешней профессии произошел без малейшего давления с их стороны. Так что Борисенко ни о чем не жалеет, тем более что музыка «звучит» в каждой ее композиции. А ее работы были участниками многих международных выставок в Украине и за рубежом, находятся в частных коллекциях на родине, в Германии, Великобритании, Финляндии, Бельгии, США.

Итак, Лидия, поделитесь своим «рецептом», как стать художником?

Мой случай – не уникален, он лишь подтверждает очевидное: в семье, где царит творчество, невозможно им не «заразиться». На мой дальнейший выбор главного дела в жизни влияло все: родной Львов с его старинной архитектурой, рождение удивительных произведений в мастерской отца – известного скульптора Валентина Борисенко, работы сестры Натальи – художника по текстилю и ее мужа – скульптора Николая Билыка. У меня очень артистичная мама, сколько себя помню – она читала стихи и прекрасно пела. Дедушка был кукольных дел мастером. А бабушка с ее кружевами из белой нитки стала моим первым учителем по текстилю. И когда семья переехала в Киев (отец возглавил Киевский художественный институт, преподавал в нем), я сменила музыкальную спецшколу имени Лысенко на Республиканскую художественную среднюю школу имени Шевченко – поступила на отделение живописи. После ее окончания стала студенткой Львовского института прикладного и декоративного искусства – факультет текстиля. Мне очень повезло, что училась у прекрасных преподавателей: моего дяди – известного живописца Владимира Сидорука, не менее известных Виктора Зарецкого, Бориса Литовченко, Евгения Коцюбы, Игоря Боднара и других.

А еще я много читала. Так, на формирование собственной образной системы огромное влияние имели сказки. Обращаюсь к ним и сейчас, потому что вижу в них большое содержание и подтекст. С 12 лет любимая книга – «Маленький принц» Экзюпери. Кроме всего, писатель своей графикой помог мне полюбить и почувствовать линию.

В общем, читать всегда, читать везде…

Да я была запрограммирована на чте­ние. Отцом. Он создавал барельефы на фасаде Украинского дома, а тогда – музея Ленина. И на одном из них изобразил своих близких. Меня, в частности, – с книгой, в которой написано: «Учиться, учиться, учиться!». Как вы понимаете, у меня просто-таки не было иного выбора! Кстати, с этим барельефом была связана еще та история. Подругу чуть не забрали в милицию: увидев меня на нем, она зашлась смехом (ну, дети есть дети), а ведь это произошло не где-нибудь, а под стенами музея Ильича!..

Из серии “Райские деревья”
Бумага ручной работы, цветная тушь, 75×55 см, 2006 г.

Как бы вы ни уходили от определения «уникальный», но оно имеет к вам прямое отношение: на сегодня Лидия Борисенко работает в 8 техниках! Все же это – желание подобраться поближе к Книге рекордов Гиннесса или…

Творчество – познание истины, для меня это – кристалл со многими гранями. Так и техники – те грани, которые в определенной степени отображают мое понимание, ощущение мира. Да, сейчас в сферу моих интересов входят живопись, графика, левкас, гобелен, вышивка, писанка, батик, коллаж, но уверена, что на этом не остановлюсь.

“Круги” Бумага ручной работы, цветная тушь, 30×30 см, 2006 г.

Гобелен создается в течение года, бывает, и дольше. У меня есть не-сколько огромных – по 2-3 м. Это серьезные и солидные монументальные произведения. «Разум и сердце», например: авторская техника, текстиль на просвет, в 1998 году представлял Украину на одном из самых престижных международных биеннале текстиля в Лодзи (Польша). Есть работы в технике вышивки – еще более кропотливой, чем гобелен (отмечены не-сколькими дипломами триеннале текстиля в Киеве). Пока создаются такие колоссальные по затратам времени, материалов, труда, композиции, появляются работы в других техниках. Графика, например, своего рода про­должение текстиля, где перо – игла, а линия – словно нить. Левкас придает насыщенную материализацию моим графическим образам, архаичность. Коллаж, как и левкас, – смена форм, фактуры, выход за рамки квадрата. Роспись по шелку (батик) – игра со светом, легкость. Ткань проще всего перемещать в пространстве (в Швейцарии прошла моя выставка «Графика на просвет»). Писанка. Ее символику познавала самостоятельно, а технологии училась у настоящей гуцулки, потомственной писанкарки. Неповторимы знаковость, космогония писанки. Эти ее особенности протянули мне ниточку – путь для изучения орнамента вообще. Между прочим, расписала уже более 2 000 экземпляров.

“Четыре стихии”
Писанка (страусиное яйцо), 2007 г.

“Разум и сердце”
Гобелен, авторская техника, шерсть, шнур, шелк. 260×290 см, 1998 г.

И среди них такая экзотика, как страусиные яйца?

С появлением в нашей стране страусиных ферм они стали вполне доступными. Впрочем, яйцо есть яйцо. Просто большой размер страусиного позволяет рассматривать его как скульптурный объект, да и фактура подобна керамике.

Наконец, 8-я техника – живопись, имеющая, впрочем, конкретный поствышивальный синдром. На первую работу – «Письмо» – вдохновила, как и положено, муза, правда, в образе бывшего соученика. В свое время он уехал в США, где стал популярным художником, и вот вдруг получаю письмо, в котором он очень красиво признается: оказывается, в школе был влюблен в меня. От такого сообщения у меня-то и расцвели цветы на голове… – на картине!

“Путешествие”
Ручная вышивка, лен х/б, 60×90 см, 2004 г.

Ваши образы хочется долго раз­глядывать и разгадывать, «примеряя» их на различные данности. С полной уверенностью можно ска­зать лишь одно: все они духовны. Как и ваши работы в целом.

“Возвращение к нити”
Ручная вышивка, лен х/б, 110×45 см, 2005 г.

Что удивительно, их воспринимают «своими» представители различных вероучении – христианства, иудаизма, буддизма, суфизма, ведической культуры… Мои образы – символы абсолютно реального мира. Я четко понимаю, все, что изображаю, – живое и имеет свое задание: гармония Неба и Земли в человеке, настройка души на высокий лад. Это древние образы, осовремененно материализующиеся через меня. Они должны радовать (свой недавний проект с замечательным художником-керамистом Нелли Исуповой мы так и назвали – «Радо»), поэтому называю их арттерапевтическими. Судите сами: недавно позвонил один московский бизнесмен и рассказал, что его малыша, как только тот начинает плакать, можно успокоить, лишь показав мои работы.

“Двое”
Вытынанка, картон, тушь, перо 50х70 см, 2000 г.

У каждого художника есть любимые образы. У меня, конечно же, тоже, и среди них – Райское дерево. Поклонение деревьям – очень старый обряд. С деревом отождествляли и человека, и семью. Так вот, Райское дерево – это то, что мы должны возродить на Земле, потому что Земля – Рай, в данный момент несколько потерянный, но реально возрождаемый.

“Рыба, которая любит слушать музыку Бетховена”
Левкас, дерево, 90×50 см, 2007 г.

Образы – дети одного информацион­ного поля. Убедилась в этом на конкрет­ном примере. Приснились мне как-то «подсказки» к будущим композициям.

А у меня, как, пожалуй, у каждой женщины, – масса проблем: в ЖЭК сходить, на рынок, решить вопросы, связанные с учебой дочерей… В общем, не до них. Что вы думаете, иду однажды через холл Дома художника и вижу: двое мужчин рассмат­ривают портфолио, а там – образы, которые я не успела материализовать! Вот они и ушли к другим.

Как определяете свое искусство – символизм?

Можно и так, хотя мне ближе – социумный реализм, реализм данного времени.

Воспринимаю работы – как живые существа, они и ведут себя так: со своими настроениями, судьбами. Одни, скажем, только появятся на свет – сразу обретают владельцев, другие – только, когда объездят множество выставок, третьи остаются в мастерской. Даже после экспозиции они бывают разными, но чаще всего – усталыми…

Какие произведения у вас самые любимые, значимые?

Дочери. Они у меня тоже натуры творческие. И совершенно во всем лучше меня. Наверное, так и должно быть. То, чем они с удовольствием занимаются, – музыка (дипломанты музыкальных конкурсов), живопись, графика, поэзия. Ярына и Ольга – мои самые лучшие друзья и… учителя.

Из серии “Двое”
Бумага, тушь, перо, 30×21 см, 2004 г.

Вам ведь по наследству досталось еще одно дело?

Да, я преподаю, как абсолютно все в моей семье. У меня аудитория – детская, сейчас – в художественной студии при Союзе художников Украины. Уверена, в жизни нет ничего случайного. Я родилась в День защиты детей и под видом учителя хожу к ним учиться или, точнее, взаимоучиться – почти 10 лет. Это помогает мне в работе. Детское творчество – совершенно особое, и, по-моему, представители других видов искусства должны поучиться у него хотя бы просто потому, что оно из страны, откуда родом мы все – из Детства.

Текст: Ирина Женько
Фото: Александр Яловой
из личного архива Лидии Борисенко

“Письмо”
Холст, масло, 85×65 см, 2004 г.